Спустившись вниз, Бонден стал помогать капитану подняться по кормовому трапу, после чего Джек сел на бадью с фитилем. Между тем шпиль вращался — сначала быстро, затем все медленнее и медленнее. Все это время моряки слышали, как зыбь плавно поднимает корму шлюпа, а затем швыряет ее на твердый песок. При этом французская артиллерия продолжала обстреливать корабль. Плотник то и дело спускался в трюм с очередной пробкой для того, чтобы заткнуть новую пробоину. Пока Джек находился на шлюпе после возвращения с корвета, в «Поликрест» попали с дюжину раз. Но теперь капитан был совершенно безразличен к огню французов, который он воспринимал лишь как досадную помеху главному делу.
— Ходом, ходом! — кричал он.
Буксир натянулся до предела: палы на шпиле не щелкнули ни разу. С трудом поднявшись на ноги, Джек занял свободное место у шпиля и всем корпусом навалился на вымбовку, скользя в крови и снова находя упор для ног. Щелчок — и весь шпиль застонал. Снова щелчок.
— Шлюп сдвинулся, — прошептал моряк, стоявший рядом.
И действительно, корабль едва заметно пополз. Затем, когда с кормы подошла очередная волна зыби, он оторвался от песка.
— Всплыл! Всплыл! — послышался дикий вопль. В ответ донеслось «ура» с корвета.
— Ходом, ходом, — повторял Джек.
Нужно, чтобы шлюп окончательно сполз с мели. Теперь шпиль вращался легко, быстрее, чем можно было подавать буксирный трос. Тяжело покачиваясь, «Поликрест» оказался на глубокой воде.
— Стоп выбирать! Все паруса ставить! Мистер Паркер, ставьте все, что только можно.
— Что? Прошу прощения, сэр…
Он не закончил фразы, да это и не имело никакого значения. Матросы, слышавшие слова капитана, были уже на мачтах. Разорванный грот упал на палубу, но грот-стаксель был почти цел, «Поликрест» двинулся вперед, он мог слушаться руля. Шлюп ожил, и сердце в груди Джека забилось с новой силой.
— Мистер Гудридж! — закричал он. — Рубите канаты и выводите меня отсюда мимо Ра-дю-Пуэн. Как только наберете ход, потравите буксир.
— Есть, сэр.
Джек встал за штурвал, направляя шлюп к наветренной стороне канала, чтобы дрейф не отнес его снова на мель. Господи, до чего же тяжел корабль, и с каким трудом он выбирается из ложбин между волнами! И как сильно осел. Парусность шлюпа немного увеличилась: были подняты бизань-стеньга-стаксель, клочок бизани и еще какие-то обрывки парусов. Тем не менее они позволяли шлюпу развивать скорость два узла. При помощи течения Джек мог вывести шлюп из зоны обстрела через десять минут.
— Мистер Рольф! — позвал он.
— Мистер Рольф убит, сэр.
— Тогда позовите его помощника. Поставьте пушки на прежние места. — Обращаться к Паркеру не стоило: он с трудом держался на ногах. — Мистер Пуллингс, возьмите несколько толковых матросов и постарайтесь, чтобы они выбрали буксир. В чем дело, мистер Грей?
— Разрешите доложить. В трюме шесть футов воды. Доктор спрашивает, нельзя ли перенести раненых в вашу каюту. Он перевел их из лазарета в кают-компанию, но теперь она залита водой.
— Конечно, можно. Вы не сможете заделать пробоины? Нам придется все время откачивать помпами воду.
— Сделаю все, что смогу, сэр. Но боюсь, что дело не в пробоинах. Шлюп течет как решето.
Его слова заглушил град ядер. Некоторые из них были раскалены докрасна: французы пустили в ход горны. Большинство ядер падало в море с недолетом, но три угодили в полузатопленный корабль, заставив его содрогнуться от носа до кормы и перебив последние бизань-ванты. Шатаясь, на ют пришел Бабингтон. Один рукав у него был пустой. Мичман доложил, что буксир выбран и закреплен на кнехтах.
— Отлично, мистер Бабингтон. Аллен, отведите нескольких матросов вниз и помогите доктору Мэтьюрину перенести раненых в мою каюту!
Он только сейчас сообразил, что кричит изо всех сил, хотя в этом уже не было нужды. Все пушки, кроме самой зловредной и дальнобойной на форте Конвенсьон, молчали. Кругом царили тишина и мрак, поскольку луна заходила. Он почувствовал, что буксирный конец надраился, заставив «Поликрест» прибавить скорость. Корвет, двигавшийся впереди, поставил прямые паруса, а также грот— и фор-марсели. Моряки были заняты тем, что убирали с палубы обломки бизань-стеньги. Что за прекрасное судно — исправное, везде царит порядок. А какую скорость развивает!..
Суда шли вдоль оконечности Восточной Наковальни, обращенной в сторону суши. Теперь банка оказалась над поверхностью воды, и ее омывали невысокие волны. Впереди они увидели вход в бухту Ра-дю-Пуэн, забитую транспортами. Похоже, там еще не знали о смене хозяев «Фанчуллы», и суда эти представляли собой как бы неподвижные мишени. Такая возможность появляется раз в жизни.
— Мистер Гудридж! Как ваши пушки?
— В отличном состоянии, сэр. Бронзовые двенадцатифунтовики и четыре восьмифунтовые. Уйма готовых зарядов.
— Тогда направляйтесь прямо в гущу транспортов, хорошо?
— Есть, сэр.
— Дженкинс, как у нас обстоит с порохом?
— Его нет, сэр. Крюйт-камера заполнена водой. Но у нас есть по три картуза на орудие и уйма ядер.
— Тогда забейте по паре ядер в каждую пушку. Проходя мимо, устроим им прощальный салют.
Бортового залпа по всем правилам не получится: можно было лишь с трудом наскрести людей, которых все равно не хватит на то, чтобы вкатывать и выкатывать тяжелые карронады, быстро их заряжая. Но дело будет сделано. Тем более что так предписано приказом. Джек даже расхохотался: ему стало смешно оттого, что он держится за штурвал, чтобы не упасть.
Лунный свет поблек. Ра-дю-Пуэн медленно приближался. Люди Пуллингса успели установить на носу временную мачту и подняли на ней добавочный парус. Под разбитой кофель-планкой крепко спал Парслоу.
Среди транспортов началась паника. Он услышал оклик, с «Фанчуллы» неразборчиво, со смехом, ответили. На транспортах принялись в спешке ставить паруса.
Корвет находился в сотне ярдов впереди «Поликреста».
— Мистер Гудридж! — крикнул Джек Обри. — Немного выберите на ветер грот-марсель.
«Поликрест» с трудом продолжал идти вперед, нагоняя корвет. Транспорты начали разбегаться кто куда. Три судна сразу же столкнулись в узком проливе. Мгновения тянулись словно во сне, который был оборван шумом и грохотом: настало время кровавой жатвы. Один транспорт на левом крамболе находился в двухстах ярдах от англичан. А по правому борту, сцепившись мачтами, крепко сидели на мели целых три судна.
— Стрелять, не меняя прицела! — скомандовал Джек Обри, на два румба повернув руль на ветер.
Корвет изрыгнул огонь и окутался дымом. Послышался оглушительный треск. Корвет и шлюп оказались в гуще транспортов и принялись крушить их залпами с обоих бортов. Люди на севших на мель транспортах в панике размахивали фонарями и кричали что-то невразумительное. Еще один транспорт, не сумевший повернуть через оверштаг, проплыл мимо «Поликреста», уже после того, как тот выпустил последний заряд. Своими реями он зацепился за уцелевшие ванты шлюпа. какой-то догадливый моряк успел в мгновение ока закрепить грота-рей. Глядя в жерла разряженных орудий, капитан транспорта немедленно сдался.
— Мистер Пуллингс, примите командование над призом. Держитесь от меня с подветренной стороны. Можете захватить с собой только пять человек. Мистер Гудридж! Продолжайте следовать дальше.
Через полчаса в проливе не осталось ни одного транспорта. Три сели на мель. Два сами выбросились на берег. Один затонул от ударов грозных двадцатичетырехфунтовых карронад, бивших в упор. Остальные скрылись на внешнем рейде или вернулись в Шолье, где один из них был подожжен раскаленным докрасна ядром, выпущенным из форта Сен-Жак. А еще через полчаса «Поликрест» двигался уже с таким трудом, что грозил порвать буксирный трос, и Джек Обри приказал «Фанчулле» и захваченному транспорту подойти к его борту.
Поддерживаемый Бонденом, Джек спустился в трюм и, убедившись в справедливости полного отчаяния доклада плотника, распорядился, чтобы раненых перенесли на корвет, пленных охраняли, а документы доставили ему. Он сидел на палубе, наблюдая, как покачиваются на волнах плавной зыби три корабля, как усталые моряки выносят с «Поликреста» своих товарищей, их пожитки и все, что еще можно спасти.